Примагнитила Осиновка
Часто внешность обманчива. Очень. Так и проходим мимо человека, трудимся бок о бок, даже не задумываясь заглянуть в его мир, распить с ним чашку чая за тихой беседой. Куда-то спешим, стараясь ухватить время. А так много хороших, надежных, ответственных людей рядом… Они не громкоголосы, не трубят о своих успехах на каждом углу. Молчаливо выполняют свои обязанности. Олег Михайлович Неганов, прудовый рабочий и токарь рыбхоза «Пихтовка», один из таких спокойных, рассудительных и добродушных людей, которые в первую очередь думают не о своем благополучии, а заботятся о развитии хозяйства.
Когда только ни приедешь в хозяйство, что в лютые морозы, что в знойный летний день, Олег Михайлович всегда при деле. Задумчив. Никогда не смеется впустую, не выпячивает себя. Даже за чашкой чая ведет себя сдержанно, делая осторожно глоток за глотком, будто пытается прочувствовать и сохранить вкус. Будто устал в этой жизни куда-то спешить.
— В детстве набегался, — тихо отмечает Олег Неганов. — Где только мы не жили. Где только не искали свое счастье. Даже в Казахстан на стройку «вербовались». Отец с нами не жил. Вот мы и кочевали. Не шибко часто переезжали, но пробовали, где лучше. В итоге вернулись в Воткинск. Тяжело, наверное, было маме с нами двумя. Один мал другого (брат младше на три года). Кормить и обувать надо. То за одну, то за другую работу бралась. То на один завод, то на другой. Характер у нее бойкий был — могла и поругаться. В такой жизни станешь не только бойким… Как она металась между детьми и работой! Однажды печь истопила, видимо, раньше закрыла. Приходит домой, а мы уже без сознания. Но отошли. Выходила она нас.
Я рос стеснительным. Помню, как мама меня повела трудоустраиваться на завод. Почти за руку. Взяли учеником слесаря. Там и утвердился. На заводе я слесарил и токарил до 31 года. И дальше бы работал. Задыхаться стал на заводе. Все время хотелось на воздух. Смерть деда сильно повлияла на самочувствие. Желание работать пропало. Он нам с братом вместо отца был. Мы так скучали по нему в детстве, что даже пешком из Воткинска до Осиновки добирались. У него характер был еще тот, но к нам относился хорошо.
В 1996 году Олег Михайлович уволился и перебрался в Осиновку, ближе к бабушке. Тут он нашел успокоение. Приобрел себя. Набрался сил. Ему было 32 года, когда он попросился в рыбхоз. Устроился в токарную мастерскую.
— Взяли бы на ферму, и к животным бы пошел, — продолжает свой рассказ Олег Михайлович. — Товарищ подсказал, что в хозяйстве токари нужны. А я на заводе не только слесарем работал, но и точил детали, станками владел. Почему бы рыбхозу не помочь? Показал на что способен. Взяли. Мне нравилось для техники запчасти точить. Некоторые вещи сам придумывал. Хотелось пробовать. Опыта тихонько набрался, мастерство постепенно пришло. Творил. Когда из куска металла в твоих руках вырастает нужная деталь, радость переполняет.
Профессия токарь — уникальна и не может быть освоена каждым. Быстрая реакция и отличное зрение обязательны такому специалисту. Без физической выносливости невозможно проработать за станком 6-8 часов. Олег Михайлович хорошо справлялся со своими обязанностями. По прошествии нескольких лет решил попробовать себя в другой сфере — попросился на пруды. Больше 10 лет отработал на нагульных водоемах. А 2 года назад его закрепили в бригаду, отвечающую за зимовальные пруды.
— В токарке было теплее и проще, на прудах ответственно. Живой карп как-никак. Только холодно зимой в воде стоять, рыбу улавливать. Пальцы мерзнут. Надо бы усовершенствовать технологию доставать рыбу из-подо льда. Тогда было бы легче. И по 10 тонн в день продаем. Едут люди за карпом. Ценят. Это ли не радость? На прудах тоже творчество. Даже к косьбе можно творчески подходить, а можно вовсе без желания работать. Все зависит от отношения к труду. Я ни от какой работы не отказываюсь.
Каждый день он пешочком проходит 2 километра туда, и столько же обратно. Каждый вечер спешит домой в Осиновку. Раздумывает о жизни, вымеривая шаги. Ему есть о ком думать. Несколько лет тому назад встретил свою вторую половинку. В детстве они вместе росли. Но так получилось, что только недавно открыли себя друг для друга. Воспитывают сына. 10 лет уже парню. 10 лет радости и нового смысла жизни.
— Осиновка нас с супругой друг к другу примагнитила. Жалею, что раньше не встретились, — с грустью в голосе говорит Олег Михайлович. — В городе они у меня. Приобрел в Осиновке дом, но они не спешат переезжать. То я к ним, то они ко мне. Не могу я в городе — задыхаюсь без деревни. Супруга говорит: «Плохо зовешь нас». Надя уже поглядывает в сторону Осиновки. А сын еще не готов новых друзей заводить. Беспокоюсь за него. Волнуюсь за его глазки. У самого зрение страдает, не хочу, чтобы он мучился, как я. Компьютерными играми увлекается — беда нынешнего поколения. Не шибко сильно ругаю. Кирилл, в меру все нужно, можно глазки попортить, говорю. Было бы в Осиновке детей больше, было бы где себя реализовать, может, и заинтересовался бы деревней. Раньше Осиновка была центром. И магазин, и медпункт, и мастерские, и школа своя была. Я с дядькой в клуб ходил. Он киномехаником работал, я ему помогал, учился… Верю, что все у нас наладится. Хочу вот стройку затеять. Дом надо обновить. Пора животных завести, хотя бы с кур начать.
Олега Неганова в деревне держит и бабушка. Ей 93 года. Проработала более 30 лет на ферме дояркой. В последнее время на здоровье сетует. Олег Михайлович присматривает за ее хозяйством. Надо дом топить, порядок наводить, чтобы живым духом веяло, говорит. Бабушка сопротивляется, уверена, что дом никому не нужен будет, не хочет внука утруждать. А он твердо отвечает, что пока жив, хозяйство не бросит.
— В деревне свой дух. Я буду жить в деревне. Пока могу, для бабушки все сделаю. Много лет тому назад я уже допустил одну ошибку. С мамой даже не попрощался. Ей еще не было 56 лет. Должен был приехать, навестить ее. Редко ездил. Сгоряча как-то сказал ей, что пить будешь, приезжать больше не буду. Хотел вразумить. Тяжело смотреть, когда твоей матери плохо, как она губит саму себя. Обещал приехать. Но работа не отпустила. А через день-два ее не стало. Если бы приехал, может, была бы жива. Себя виню… Опять же родителей себе не выбираешь. Но какими бы ни были, они родителями быть не перестают. Их никто не заменит. Я хочу быть хорошим отцом.