Хозяйка беспокойного стада
64 подопечных. 64 характера. Людмила Игнатьевна Томилова знает подход к каждой корове своей группы. Рядом с шестисоткилограммовыми буренками она совсем хрупкая. Но стойкости и упорства ей не занимать. На осиновской молочно-товарной ферме Людмила Томилова с самого открытия приучала каждую корову к дойке. Вот уже 3 года она здесь незаменимый сотрудник.
– Я раньше на Воткинском заводе работала токарем-револьверщиком, – тихо начинает свой рассказ Людмила Игнатьевна. – После 8 класса хотела идти цветоводом-декоратором. Но учителя обрубили – сказали: мы ваши документы сдали во второе училище. В советское время не спрашивали. А там штукатуры-маляры. Не хотим. Так и оказались в группе ЧПУ. Все говорили, что токарь – это тяжелая мужская работа. Нет же – женская. Станки – как швейные машинки. Но зрение теряешь. Коррекция глаз смещается…
Мне нравилось на заводе. Раньше вся молодежь в город ломилась, самостоятельности хотелось. Помню, на первую зарплату косметики набрала, будто это самое важное в жизни. Проспишь, прибежишь на работу, все равно накрасишься… Винтики, болтики, гаечки делала. Тут же и мужа встретила. Но со временем на заводе стало тяжело. Бывало, по году зарплату не выдавали. По году дома сидели. Мужу говорю: «Поехали в деревню». А он городской. Я же в Осиновке выросла. Мама на ферме телятницей работала. В детстве я все время возле телят крутилась. И дома и огород, и скотина была. Поэтому знала: будут силы и желание, в деревне не пропадешь – свой огород всегда прокормит. Конечно, супругу было непривычно. «Ой как тихо, ой как дико», – поговаривал он после переезда. А потом его в город ни за что было не вытащить. Да и сама больше не захотела.
Так мы в 2000-х купили коров, бычков, свиней. Постепенно нарастили поголовье овец до 15 голов. С молоком, мясом сама в город ездила торговать. По этажам летала. Но жили. Даже копились ведь деньги. 6 коров у меня было, ни одного отела не пропустила. Сами пасли каждый день, невзирая на погоду. И не болели – хочешь не хочешь, приходилось идти и делать. Каждое животное выхаживала. 25 лет в больницы не обращалась.
Жаль, сейчас все обесценилось. Частное подворье сельское вообще загнобили. Раньше у частников стадо коров под 20 голов было в Осиновке. Сейчас в деревне даже буренка не мычит, остались курицы да бройлеры – вот и весь сказ. Ладно, на ферме еще мычат…
Если б сами не раскисли, если б муж был жив, наверное, так же продолжала бы у себя во дворе с животными возиться. Тяжело одной. Пришлось скотину продать. 5 лет назад позвали в рыбхоз дояркой, и я согласилась. На ферме легче. Дома все сам: и сено заготовить, и молоко сбыть. Только кажется, что легко на себя трудиться. А на ферме знай и работай.
Сначала в пихтовскую ферму устроилась. Очень переживала, что не успею столько коров подоить. Дома сам себе начальник. А тут и график, и дойка, и кормление. Ноги до крови истирала – так бегала. Со временем вошла в ритм, успокоилась. Потом Георгий Степанович, директор наш, сказал: «Вот для вас ферму на 500 голов строим, не надо будет в Пихтовку ездить». Конечно, говорю. Когда начинали в Осиновке работать, еще и коров не было. С Еленой Михайловной Поповой даже дежурили по ночам. Телки были. Но не было штата. Сначала все давалось тяжело. Сейчас дай Бог. И коровы уже по продуктивности на группы поделены. И корма раздавать не надо: миксер загрузил и, пожалуйста, красота.
Вспомнишь, как наши бабушки работали, так мы лентяи сейчас. Машина постирает, посуду помоет, духовка приготовит, микроволновка подогреет, вода горячая бежит… Дом построила, газ провела. Все мечты сбылись.
Как бы тяжело ни было, привыкнуть можно ко всему. Конечно, когда поделили коров на группы, когда они стали как по карусели переходить от одной доярки к другой, первое время было жалко расставаться со своими подопечными. Только сроднишься, надо отдавать следующей. Я на раздое после отелов работаю. Америку помню. Ну, не отдам я ее, Паша (П. Баженов – зоотехник хозяйства, – авт.), не отдам, говорю. Мое и все! А куда деваться? Ничего, Америка скоро снова ко мне перейдет…
Есть и противные буренки, которых убила бы! Хвостами так звезданут, как молотком по башке. А если еще и в навозе – мама не горюй. Кого-то надо погладить, кого-то трехэтажным покрыть, кого-то хлопнуть… Каждую по имени узнаешь. Некоторые такие родные! У каждой повадки знаешь. Знаешь, как легнет, как встанет, как посмотрит, как и сколько даст молока. Моешь и сразу понимаешь: с выменем что-то неладно. А корова животное – всякое бывает – где-то стукнулась, где-то продуло… Когда мастит или барабан (отек вымени, – авт.), даже на работу не охота идти. Болит же у коровы все. Если все хорошо, за раз одна корова 15-16 литров-то дает. И это не самые высокопродуктивные.
Работа мне в радость. Как-то ногу ломала. Как я устала дома сидеть! В коллективе и раны быстрее заживают. Даже смерть мужа пережить коровы помогли. Говорят, толпой и солома стопчется. Мы и посмеемся, и пошутим, и чай попьем. Конечно, и поругаемся, как в семье. У нас коллектив хороший, дружный, и начальство хорошее.
Везде надо работать. Скучать не приходится. И роды принимаем. Лишь бы все хорошо было. Лишь бы корова и теленок живы были. Бываешь, что вшестером тянем. Первотелкам тяжело. Проходишь мимо клеточек с телятами и улыбаешься от радости. Это же наш общий труд. От радости садишься на велосипед – и домой. Но зимой не разъездишься. Лыжи надо купить. Мне 54 всего. Осилю. Было бы желание, – улыбается Людмила Игнатьевна Томилова.
